Когда я была женщиной, мир был юн и я была юна. Мир цвел и ликовал, мы жгли костры, и эти костры согревали каждого. Я пила пряное вино и танцевала с другими, такими же, как я. У меня были волосы цвета меди, загорелые руки и крепкие бедра, я носила одежду из льна и шерсти, бусы из можжевельника и браслеты из бронзы. Я умела смеяться и улыбаться, показывая ровные зубы, и никогда не плакала, только пела.
Кто-то говорил, что пела я так, как никто не умел.
Мой отец был плотником, а я была одной из пяти его дочерей - и стала женой бродяги и музыканта, который прошел сквозь наш город однажды в сезон урожая. Я влюбилась в него со всей страстью, на которую способны юные девочки, или не в него, а в чудеса, которыми от него пахло, и не могла не уйти вслед за ним.
Мои сестры осели рядом с отчим домом, а я вырвалась из него, влекомая зовом флейты, и в том было счастья больше, чем горя, хотя горя - горя тоже хватало.
Муж сказал мне: иди за мной.
И я шла за ним, улыбаясь.
А потом я умерла от ядовитого жала змеи, и мой муж горевал так же сильно, как я была счастлива с ним.
Когда я умерла, он вырезал мне тело из кости чудовища и украсил его серебром.
Он сшил мне одежду из кожи морского зверя и носил с собой, куда бы ни шел.
Время шло сквозь меня вместе со звуком, и я пела так, как при жизни не пела, словно сам голос мой, заключенный в костяной остов, стал волшебством, чистым и ясным, как то волшебство, которое создало меня, дало мне жизнь во второй раз.
Пальцы, которые держали меня, были сильны и бережны, и губы, касавшиеся меня, были теплым и сухими.
Он учил меня песням о жизни и смерти, о любви и прощении, песням о покое и радости, песням, которые зовут за собой сквозь туман, песням, которые выводят на свет, и песням, которые утешают в горе. Я умела смеяться, плакать и утешать, и словно бы ничего не изменилось, словно я все еще жила - оживала каждый раз под его пальцами.
Пока его пальцы не стали слишком неловкими и хрупкими.
Тогда я замолкла и пролежала в тесной тьме много лет, не издавая ни звука.
Тот, кто нашел меня, тот, кто извлек меня из тьмы, тот, кто стал владеть мной снова, знал больше, чем, наверное, стоило ему знать. Он пах чудесами, пальцы его были сильны и держали меня цепко, в нем была юность и страсть, сила и ветер, и пламя, из которого рождаются песни, ведущие за собой. В нем было много всего, очень много, чтобы он мог быть простым человеком, но не было одного.
Любви.
© Turnezolle
